Все мое детство прошло в нашем доме, находящемся на улице Ногинская, переименованной позднее в улицу Ермолая Жукова. Улица была второй по счету от Малой трамвайной (позднее ее переименовали  в улицу профессоров Богословских), по которой ходил трамвай. Это был единственный вид  транспорта, на котором можно было добраться, как говорили,  «в город»,  то есть в центр   Донецка. Улица  не была заасфальтирована, и асфальт был только кусочками вдоль домов предусмотрительных или состоятельных хозяев. Кое-где тротуар был сделан из цемента, но, большинство хозяев высыпало вдоль улицы «жужелку» - остатки несгоревшего  угля, чтобы можно было хоть как-то пройти в непогоду. В дождь вся дорога и тротуары размокали. Пройти и проехать по улице становилось большой проблемой.  Потом земля высыхала высокими буграми, образованными проезжающими машинами. Время от времени приезжал бульдозер, чтобы выровнять дорогу, срезать эти «бугры». Но между нашей улицей и Малой Трамвайной  был узенький асфальтовый тротуар выпуклой формы, устроенный самими жителями.

Около каждого дома стоял столб, на нем должна была быть лампочка, освещающая дорогу. Около него обычно выставляли ведра с мусором,   за которым приезжала лошадь с подводой. Мусорщик обычно звенел в металлический звонок  и кричал «Мусор!».  Около каждого дома он  кричал лошади: «Тпру!», чтобы она остановилась, выбрасывал мусор, швырял ведра и  кричал: «Но!». С таким же звонком, как у мусорщика, ездили продавать керосин. Поэтому, если я громко звенела ложкой в стакане, помешивая чай,  мама спрашивала: «Керосин продаешь?».

Точно так же на лошади ездили, собирая бумагу, тряпки и  бутылки, давая взамен детям за это всякие мелочи: бумажные фонарики и веера, свистки, шарики.