Вообще  говоря,  этот отрывок из книги Бориса Герценова "По обе стороны  войны" не только и не столько о члене нашей семьи. Но в нем так здорово рассказывается о моем деде, его привычках и характере, что я посчитала нужным внести эту главу на этот сайт.

Искал солдат солдата

Когда с газетной полосы на меня посмотрел круглолицый, не по-военному полноватый генерал, я сразу вспомнил: "Он!" Знал о нем очень: давно, с детства он входил в обойму историй, которые рассказывал четверым своим детям отец - солдат еще Первой мировой войны.

Папа, Яша (Евсей) Герценов, охотно поведал нам, как впервые взял в руки складной ножичек и после этой драгоценной покупки дела у него в лесной чаще пошли совсем хорошо: больше удавалось нарезать березовых веток, больше вязать банных веников на продажу в местечке Яновичи, что под Витебском. С этого дохода зимой кормилась вся семья. Узнали мы и то, как впервые в жизни прокатился он на автомобиле - закадычный друг юности был шофером у помещика. Как в хозяйской мастерской сбил первую в своей жизни пару ботинок железными гвоздями, стал настоящим сапожником - не лапотником, что на улице латают прохудившиеся опорки. (На фото времен Первой Мировой  он - слева).
На особом учете в крепкой его памяти оставалась служба в царской армии. Мобилизовали по случаю начавшейся Первой мировой войны, а соседом по строю оказался его витебский земляк Израиль Бескин. Рассказ свой об армейском друге повторял, чаще других. И тогда мы, веселая четверка - пара мальчиков и столько же девочек, - незаметно перемигивались: слышали, мол, уже знаем! А мама тихонько одергивала шутников, упрекала за бестактность.
Но батя, не обращая внимания на наши кривые рожицы, шел своей дорогой: не раз, и не два возвращался к смешному эпизоду.
-Что там раскричался ротный? - спросил его как-то сосед по строю.
-Требует, чтобы пузо ты свое убрал.
-Как, куда его уберу? - вполне логично заметил Бескин, но тут же спохватился, втянул живот за широкий солдатский ремень. И командир остался доволен, даже похвалил солдата.
Невысокого росточка, неуклюжим на людях был товарищ отца. 
Но папа утверждал:
-Сразу поверил в него. Крепкая память - в "словесности", знании уставов ему равных не было. Очень быстро освоил некоторые солдатские команды.
Сын красильщика (была такая популярная профессия в Витебске), он с детства стал преуспевать в науках. Без труда окончил религиозную школу-хедер, давал уроки сверстникам и продолжал подниматься по ступеням знаний: экстерном сдал экзамен за восемь классов гимназии. Нацелился на университет, для чего пришлось одолеть дальнюю дорогу в Харьков. Тут и вышла осечка. На ученье в университете денег не хватало. Пришлось вернуться в родную Беларусь - там уже ждала армейская повестка.
Сознаюсь: в потоке забот как-то забыл отцова друга. А папа, угадавший будущее "пузатого" солдата, затеял поиск. Самоучкой вызубрил русский - стали доступны газеты. И крепко верил в советскую власть. Доказывал всей родне: откроется дорога для Бескина и таких, как он выходцев из лесных и степных местечек. И как все хорошо начиналось! В Юзовке (теперь Донецк) папу от Рабочих обувной фабрики два года подряд выбирали в депутаты городского совета. В город стекался многочисленный люд со всех концов света, и строились новые молельные дома, в том числе и синагоги. Открывались школы с обучением на русском, татарском, еврейском. Клубные хоры, разные кружки в полный заговорили на мамэ-лошн (язык наших мам – идиш)

За строкой песни

Слух у отца был, и под стук своего молотка новые песни. Запомнилась одна: "И на Тихом свой закончили поход..." Не подозревал сапожник поет про Бескина: его друг-красильщик в те же дни о которых он пел, тоже рвался к океану - командовал там артиллерийской батареей, в Красную армию попал добровольцем еще в 1918-м. Но об этом попозже узнаю уже я один, когда отца не станет.
На страну навалилась Великая Отечественная. Отца пощадив возраст, послали в дорожные регулировщики. В часы вахты на перекрестке писарь с винтовкой и жезлом всматривался в лица - как бы не пропустить земляка, знакомого. А может, и Бескин заявится: потоки-людей устремлялись к передовой - кто на своих двоих, кто в автомобилях. Но витебский друг не повстречался. А встали бы лицом к лицу - и не узнали друг друга: к тому времени Израиль уже носил мундир полковника с орудийными стволами крест-накрест в петлицах. Не знал тогда этого папа, хоть и породнились они общей военной специальностью: после короткой дорожной службы самый грамотный; каким его считал взводный, прошел курс командиров противотанковых орудий калибра 45 миллиметров.
А Бескин (узнал я об этом, когда и отца, и его друга уже в живых не было) стал известным специалистом по всем калибрам. Задолго до рокового июня 41-го он окончил Высшие курсы РККА, получил высшее образование в военной академии имени М.В.Фрунзе, занимал солидные должности начальника артиллерии в дивизии, в корпусе... И не подозревал Евсей Герценов, что мог встретиться с будущим генералом прямо на поле боя. 
Человек после себя, как правило, оставляет скромный архив. Был он и у отца. Разбирая бумаги, обнаружил блокнотики с наспех записанными адресами фронтовых товарищей, пакетики разложенных "по принадлежности" писем от младшего сына Семена, погибшего под Воронежем, от меня, старшей сестры Фаины, ушедшей с саперной армией. Пакет потолще накопился от мамы и самой младшей дочери Полинки. Много пожухлых от времени газетных вырезок: важные сообщения Совинформбюро, статистика подвигов людей разных национальностей - отец не забывал, кто он, откуда родом. Потом рассказывал: на память знал, сколько Героев Советского Союза еврейской национальности, какое число, на каком месте в общей статистике "от нас" полных кавалеров ордена Славы, генералов и адмиралов.
- Не краснел за них, - вспоминал папа, - а вот Бескина не нашел: неужели ошибся в нем, или рано погиб парень?