Главная | Регистрация | Вход | RSSВторник, 19.03.2024, 07:57

Семейный сайт Герценовых-Лукер-Френкель-Гиллер

Меню сайта
Категории раздела
Лукеры. Мои поиски [4]
Здесь виду рассказ о розысках близких и дальних родственников по фамилии Лукер и их потомках
Сказки старого города [12]
Хочется рассказать о далеком и не очень далеком прошлом нашнго города, о людях, которые жили в Юзовке-Сталино-Донецке. Какие воспоминания хранят наши бывшие и нынешние соотечественники?
Герценовы [0]
Поступающая информация о Герценовых
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Четыре встречи с поэзией Марины Цветаевой

Первая такая встреча состоялась в 60-у годы. Я была знакома с Юдифь Каган по ИнЯзу, где я тогда преподавала на вечернем отделении.
Её родители дружили с семьёй Цветаевой, и многое я тогда узнала для меня совершенно нового. В частности, никто уже теперь не помнит истории с могилой Марины. А дело было так: мать Юдифи поехала в Елабугу с сестрой Марины (Анастасией). Там им сказали, что самоубийц хоронят за пределами кладбища. Они походили вдоль холмиков, и около одного из них Ася сказала: посмотри, какая берёзка, здесь бы, может быть, хотела лежать Марина... А когда они опять приехали через год, на этом месте стоял чужой памятник с надписью. Они решили не поднимать шума и не начинать эксгумацию, бессмысленно... Так всё и осталось, но об этом дальше. Юдифь переписывалась с Ариадной, дочерью Марины, и получала от неё на открытках неизданные стихи матери. Мы с мужем часто встречались с Юдей, и это было первым нашим открытием этой великой поэзии. Мы, разумеется, всё это переписывали и много читали на наших встречах с друзьями. Интересная деталь, что почерк Ариадны был удивительно похож на Маринин. В 60-х годах появилась первая книга Марины Цветаевой. Это был настоящий праздник.
Второй раз я встретилась с поэзией М. Цветаевой на вечере воспоминаний, где выступала Ариадна Сергеевне Эфрон (дочь Марины Цветаевой). Она читала много стихов и, разумеется, рассказывала много интересного, но никогда не вдавалась в детали. Мы знали об её судьбе и просто слушали, не задавая лишних вопросов. Ариадна жила тогда в Тарусе. (Это небольшой городок в Тульской области на берегу Оки, а я тогда проводила много времени в Поленове (усадьбе В.Д.Поленова), это напротив Тарусы. Главное в этой встрече было не то новое, что мы узнали, а прикосновение к живой истории, к человеку, который на себе испытал и огромное счастье присутствия и жизни рядом с гением, и весь ужас РЕЖИМА.
 К сожалению, Ариадны вскоре не стало и следующая встреча произошла с её памятником на Тарусском кладбище, где я прочла: «Ариадна Сергеевна Эфрон, дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона, погибших в 1941 году».
Я была знакома с женщиной, которая ставила памятник, и спросила её об этой надписи. Вот её ответ: «Видите ли, ни у Марины, ни у Сергея нет своей могилы. Пусть эта будет их общей». Я подумала, что она права.
Третья встреча была столь же короткой, сколь неожиданной. В Москве существовала традиция собираться в день смерти А.С. Пушкина в Пушкинском музее (мемориальном, а не «Изобразительных Искусств», который к Пушкину отношения не имеет). Там обычно читали много стихов и прозы, и было всегда очень интересно. В какой-то момент на сцену вышел Сергей Юрский и начал читать по-французски прекрасные стихи. Я вдруг поняла, что он читает «Бесов» во французском переводе. После его выступления я, разумеется, побежала к нему за сцену. (Мы с ним давно и хорошо знакомы и по театру, и по Поленову).
На мой вопрос ответ был полон возмущения: «Ну, дорогая, вам стыдно этого не знать! Это перевод Марины Цветаевой, и отнюдь не единственный!» Мне и вправду было стыдно, но этого я тогда не знала.
Четвёртая встреча. Шёл 1979 год. Москва, как сумасшедшая, готовилась к Олимпиаде. В нашу школу приехала делегация французских школьников в сопровождении двух учителей. Это были учитель русского языка Эв (Ева) Мальрэ и учитель истории и географии Ив Грато.
Буквально с первых дней между нами установились тёплые дружеские отношения. Евочка покорила меня с первой фразы: «Знаешь, - сказала она,- я была в Москве несколько лет назад, и теперь я нашла город практически пустым» «Ты, что выбирала своих друзей среди советских евреев?» «Я выбирала их не по этому признаку!». И мы сразу почувствовали себя близкими людьми, хотя она не имела никакого отношения к еврейству.
Позже я узнала, что она - дочь генерала Мальрэ, хорошо знавшего Де Голля и принадлежит к очень аристократической семье. Её дед со стороны матери, был французским наместником в Тунисе. Позже мы были дружны с её мамой - преподавателем французской литературы.
Через несколько дней я (по плану приёма) принимала их у себя дома. Был чудный солнечный февраль, который часто бывает в Москве, мы покатались на лыжах в нашем Щёлковском лесу, а когда возвращались, она вдруг спросила: «Ты знаешь поэзию Цветаевой?». «Ну конечно!»,- ответила я снисходительно, Когда мы пришли домой, Ева попросила томик Цветаевой и сказала, что сейчас напишет перевод одного стихотворения, над которым работает последние две недели. Я свято храню эту рукопись, написанную у меня дома в течении получаса. Это было очень типичное для Марины и очень мною любимое - «Попытка ревности». Мастерство перевода меня потрясло.
Дальше начинается сказка. Уезжая, мои новые друзья решили, что мы должны встретиться в Париже. Они явно не понимали, что значит получить разрешение ОВИРа человеку моей национальности, вдове (моего мужа не стало в 1972 году, и я долго не могла прийти в себя), да ещё и беспартийной. Единственный обман, который я с удовольствием написала в документах по наущению моей дорогой Евы, это то, что мы были знакомы много лет, и всё это время переписывались. (Ева объяснила, что двухнедельное знакомство для поездки не годится). Самое неожиданное было то, что я получила разрешение ОВИРа и, договорившись со своими коллегами о замене на сентябрь месяц, уехала в Париж на 2 месяца. Это, конечно, была сказка, и не только от свидания с Францией (я тогда объехала полстраны), но, главным образом, от общения с моими новыми друзьями Евой и Ивом, от знакомства с их учениками, друзьями, родными.
В последующие годы мы часто виделись, иногда во Франции, гораздо чаще в Москве. Могли ли мы тогда предположить, что в апреле 1984-го Ева покинет нас навсегда. (Рак лёгких)
Её книга, которая так и называется «Попытка ревности» (Tentative de jalousie Traduit du russe et présenté par Eve Malleret ), объединяет две прекрасные статьи, посвящённые Цветаевой, (я не знаю более точного и глубокого анализа) и много стихов. Кроме того, в книгу включены французские тексты Марины Цветаевой.
«Еве Мальрэ удалось невозможное: она воссоздала другую Цветаеву, французскую Цветаеву. Она осуществила то, что сама Цветаева едва начала... Это редчайший и просто фантастический случай, это глубокое сходство двух женщин: поэта переводимого и поэта-переводчика. Эти две женщины, одна русская, другая француженка, одна из которых умерла за 4 года до рождения второй и за сорок лет до её смерти, эти две женщины навечно объединены силой поэзии». (Ефим Эткинд в предисловии к книге Эв Мальрэ).
Форма входа
Поиск
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Copyright MyCorp © 2024
    Конструктор сайтов - uCoz